Вы находитесь в:
GENESIS THE MIRACLES AND THE PREDICTIONS ACCORDING TO SPIRITISM > GENESIS > CHAPTER X - ORGANIC GENESIS > Man
Человек.
26. – С чисто анатомической, телесной точки зрения человек принадлежит к классу млекопитающих, от которых он отличается только некоторыми оттенками внешней формы; в остальном у него тот же химический состав, что и у всех животных; те же органы, те же функции и одинаковые способы питания, дыхания, выделений и воспроизведения; он родится, живёт и умирает при тех же условиях, и после смерти тело его разлагается, как и тело любого живущего. Нет ни в его крови, ни в мясе, ни в костях ни одного атома, отличного от тех, какие находятся в телах животных; подобно им, он, умирая, возвращает земле кислород, водород, азот и углерод, соединившиеся для его образования; они в новых комбинациях образуют новые тела – минеральные, растительные и животные. Аналогия до такой степени полная, что органические функции человека изучаются на некоторых животных, если опыты не могут быть произведены на нём самом.
27. – В классе млекопитающих человек принадлежит к разряду двуруких. Непосредственно ниже его находятся четырёхрукие (животные с четырьмя лапами), или обезьяны, некоторые породы которых, как орангутанг, шимпанзе и горилла, отличаются в некоторых отношениях таким сходством с человеком, что их даже называли лесными людьми; они, подобно человеку, ходят прямо, опираются на палку, строят себе хижины и подносят пищу ко рту рукой; это всё очень характерные признаки.
28. – Если проследить иерархию живых существ с точки зрения их организма, нельзя не признать, что от лишая до дерева и от зоофита до человека, существует непрерывная цепь, поднимающаяся ступенями, каждое звено которой соприкасается с предыдущим; следуя шаг за шагом за этой последовательностью существ, замечаем, что каждый вид является усовершенствованием или трансформацией непосредственно предшествующего ему вида. Если тело человеческое находится в условиях, подобных другим телам по конструкции и химическому составу, если оно родится, живёт и умирает одинаково с ними, то нет сомнения в том, что оно и образовалось в одинаковых условиях.
29. – Чего бы это ни стоило его гордости, но человек должен решиться увидеть в своём материальном теле последнее звено животности на Земле. Неумолимое доказательство фактов ясно, и против этого протестовать нельзя.
Но чем меньшим становится значение тела в его глазах, тем более возвышается перед ним духовное начало; если первое приравнивает его скоту, то второе поднимает на недосягаемую высоту. Мы видим круг, на котором останавливается животное, но мы не видим, какого предела может достичь Дух человека.
Но чем меньшим становится значение тела в его глазах, тем более возвышается перед ним духовное начало; если первое приравнивает его скоту, то второе поднимает на недосягаемую высоту. Мы видим круг, на котором останавливается животное, но мы не видим, какого предела может достичь Дух человека.
30. – Из этого материализм может видеть, что Спиритизм не только не боится научных открытий и их ясных выводов, но идёт к ним навстречу и вызывает их, потому что он уверен в том, что духовное начало, имеющее собственное существование, не потерпит от этого никакого ущерба.
Спиритизм идёт заодно с материализмом на почве материи и признаёт всё, что признаёт материализм; но там, где последний останавливается, спиритизм идёт дальше. Спиритизм и материализм подобны двум спутникам, вышедшим из одной общей точки отправления и двигающимся вместе; но, дойдя до известного предела, один из них говорит: «Я не могу идти дальше», а другой продолжает свой путь и открывает новый мир. Почему же первый говорит, что второй помешан, когда тот, предвидя новые горизонты, хочет переступить границу, на которой первый хотел бы остановиться?
Не считали ли и Колумба помешанным, потому что он верил в страну, лежащую за океаном? Сколько появлялось в истории гениальных помешанных, двигавших человечество, которое возлагало на них венки после того, как забросало их грязью!
И вот, спиритизм, это помешательство девятнадцатого столетия, по мнению тех, кто хочет оставаться на этом берегу, открывает нам целый мир, мир, более важный для человека, чем Америка, так как не все люди ездят в Америку, а в мир Духов пойдут все без исключения, и не только пойдут, но и будут совершать постоянные переходы туда и обратно.
Дойдя до этой точки в исследовании Бытия, материализм останавливается, а спиритизм продолжает свои исследования в области Духовного Бытия.
Спиритизм идёт заодно с материализмом на почве материи и признаёт всё, что признаёт материализм; но там, где последний останавливается, спиритизм идёт дальше. Спиритизм и материализм подобны двум спутникам, вышедшим из одной общей точки отправления и двигающимся вместе; но, дойдя до известного предела, один из них говорит: «Я не могу идти дальше», а другой продолжает свой путь и открывает новый мир. Почему же первый говорит, что второй помешан, когда тот, предвидя новые горизонты, хочет переступить границу, на которой первый хотел бы остановиться?
Не считали ли и Колумба помешанным, потому что он верил в страну, лежащую за океаном? Сколько появлялось в истории гениальных помешанных, двигавших человечество, которое возлагало на них венки после того, как забросало их грязью!
И вот, спиритизм, это помешательство девятнадцатого столетия, по мнению тех, кто хочет оставаться на этом берегу, открывает нам целый мир, мир, более важный для человека, чем Америка, так как не все люди ездят в Америку, а в мир Духов пойдут все без исключения, и не только пойдут, но и будут совершать постоянные переходы туда и обратно.
Дойдя до этой точки в исследовании Бытия, материализм останавливается, а спиритизм продолжает свои исследования в области Духовного Бытия.